По словам читателя devby.io, в минском офисе «Лесты» после смены руководства запретили ругаться матом. «Святые угодники!» — сдержанно выразил свои эмоции айтишник. Мы решили узнать, а как принято в других компаниях и что думают об этом сотрудники и руководство?
Экспресс-опрос (почти 1600 участников) показал, что нецензурная лексика — часто или в исключительных случаях — звучит почти везде. Но примерно половина участников ответила, что ругаться матом у них все же не принято, а каждый 12-й — что это к тому же строго запрещено.
«Компаний без мата я еще не видел». Мнения простых айтишников
При этом строгие запреты айтишникам очевидно не нравятся. Настолько, что для кого-то это становится триггером для смены работы. Вот какую историю рассказал читатель:
— Два года назад коллега из Wargaming (дело было в Вильнюсе) ушел и устроился в Belka Games. Через три месяца испытательного срока он вернулся обратно в WG. Больше всего его бесило, что в «Белке» нельзя ругаться матом. Днем он терпел, а когда шел домой, всю дорогу ругался.
— На всех моих работах был мат. Запреты, спущенные сверху, всегда плохо, — считает другой читатель.
Другим нецензурная ругань не нравится, но они ее допускают в экстремальных ситуациях.
— Я думаю, что в чатах не стоит, да и в офисе тоже. Но иногда, когда этого требует ситуация, можно позволить себе: «Это, простите за мат, ***». Так очень доходчиво и расставляет акценты. Злоупотреблять ни в коем случае этим нельзя, — поделилась мнением еще одна айтишница.
— Компаний, где бы совсем не выражались, я еще не видел, — говорит айтишник из Литвы беларусского происхождения. — По моему мнению, если мат направлен на ситуацию, а не на оскорбление, то это приемлемо — везде, где я работал, было так. Но тесно я сотрудничал только с русскоязычными — не знаю, как в других культурах.
«В чатах все очень стерильно». Ругаются ли на Западе
В западных культурах к нецензурной брани, кажется, менее терпимое отношение. Разработчик, который релоцировался из Беларуси в США внутри одной корпорации, утверждает, что в американских рабочих чатах «все очень стерильно». Если же в устной речи англоязычные коллеги хотят сочно выразиться, то чаще используют «нейтрально звучащие фразы, которые обозначают что-то нецензурное», то есть эвфемизмы.
— Но в чатах не используют даже их, — добавляет он. — А если беседа ведется в присутствии иностранцев, значит, все будут общаться плюс-минус цензурно. Потому что иностранцы такой разговор не поймут, и придется через фразу объяснять.
При этом среди русскоязычных коллег беларус не стесняется в выражениях.
— Я ругаюсь в офисе как сапожник и шучу очень опасные шутки, — признается он. — Но только в кругу коллег, которым доверяю, в основном русскоязычных. К сожалению, я еще не так сильно чувствую английский, чтобы виртуозно им оперировать, создавая двойные смыслы.
В защиту русскоязычных коллег разработчик, однако, говорит, что, кроме него, никто особо не ругается — «все интеллигентные».
Что до коммуникативных привычек в минских офисах, где айтишник работал раньше, там все зависело от гендерного расклада.
— В моей последней минской команде были две девушки и три парня — ну, и при девушках там никто не выражался. А до этого я работал в чисто мужских коллективах — вот там никто не сдерживался, — вспоминает он.
«Ругаться никого не заставляем». А что думают СЕО
Удивительно, но в среде руководителей разброс мнений гораздо шире. Мы спросили, какие правила в их компаниях в отношении мата, и получили самые разнообразные ответы.
CEO Fibery Михаил Дубаков рубанул со своей откровенностью:
— Я думаю, что это [нецензурная лексика на работе] за***сь. Это раскрепощает и позволяет общаться быстрее, свободнее и креативнее. Все можно, только нельзя переходить на личности и оскорблять людей.
Никаких стилистических ограничений в Fibery (как в свое время и в Targetprocess), само собой, нет и не было.
— Ругаются, — подтвердил Дубаков и уточнил: — Ну, кто хочет, конечно. Кто не хочет — не ругается, мы ругаться никого не заставляем.
CEO Intetics Борис Концевой настолько же категоричен, но в противоположной оценке.
— В вашем опросе [в телеграм-канале] я ответил, что нет, у нас не ругаются. Но никто и не запрещал. Просто никогда не ругались — культура другая. Дико, что 80% ругаются. Зачем? — удивляется он.
Впрочем, CEO Intetics тут же признался, что в студенческие годы «таки изобрел одно новое матное слово» — «поеблоник».
— Означает «неумека, неофит, дурачок», — пояснил Концевой.
И тут же добавил, что «к людям так [используя мат] относиться нельзя!» Мол, термин «обсценная лексика» звучит красиво, но по существу «это просто хамство».
СЕО Andersen Александр Хомич считает, что нецензурная лексика — «это очень плохо».
— Но я сам достаточно часто ругаюсь, за что непрестанно себя корю, — говорит он. — В общем, мы грешны, но исправляемся. У нас даже шуточные штрафы за мат есть, правда, только для «ближнего круга». На рядовых сотрудников они не распространяются.
Бизнес-ангел Кирилл Голуб, некогда совладелец и CEO Aheadworks, вспоминает, что у них в компании «было правило — не мочиться мимо унитаза в офисных туалетах».
— А остальное как-то само собой образовалось, это же вопрос общей культуры, — добавляет он.
В целом же о нецензурной брани Голуб говорит так:
— Обсценная лексика где угодно — это НЕнормально, НО естественно и НЕизбежно. Безразлично, в рабочих чатах, курилке, зале заседания совета директоров на сороковом этаже.
А вот сооснователь Placy.ai Сергей Осипов попытался развести «мат» и «мат».
— Мат мату рознь, — считает он. — Это может быть слово, придающее эмоциональную окраску, а не грубость. Если вы умеете пользоваться языком, как Алла Пугачева или Альгерд Бахаревич — конечно. Если не умеете, то лучше разговаривайте как гугл-переводчик.
Сам Осипов использует «неоднозначные» слова даже на сцене, но только когда выступает на английском.
— Просто в английском почти нет табуированных выражений, в отличие от славянских языков, — поясняет он.