Николай Статкевич был в списке из 52 человек, которых освободили после визита в Минск представителя президента США Джона Коула. Однако покидать Беларусь он отказался, после чего снова оказался за решеткой. «Наша Ніва» со ссылкой на «достоверный источник» сообщила, что политик находится в колонии № 13 в Глубоком. Однако в самом учреждении эту информацию не подтвердили. Не рассказал подробностей о местонахождении своего оппонента и Александр Лукашенко. Что может ждать одного из самых известных оппозиционеров страны? В новом выпуске шоу «Как это понимать» поговорили аналитик Артем Шрайбман и ведущий Глеб Семенов.
— Как думаешь, есть ли шанс, что Николая Статкевича все-таки выпустят из колонии в ближайшее время? Или он будет досиживать свой срок? — поинтересовался Глеб Семенов.
— Про ближайшее время сказать не могу. Потому что многое, если не все, зависит сейчас, как надолго растянется дипломатический процесс между США и Беларусью. Понятное дело, что все эти освобождения, особенно наиболее известных людей, происходят взамен американских уступок. Если они есть и удовлетворяют Минск, соответственно, происходит то, чего мы все ждем. Если американцы в какой-то момент перестанут давать, что хочет Лукашенко, весь процесс может застопориться. Не только по Статкевичу. При этом я, конечно же, ожидал бы, что он будет в каком-то из следующих, условно, пакетов освобожденных и, к сожалению, возможно, депортированных (хотя в его случае это может быть и не так). Потому что он уже был в списке, его согласовали. Американцы эту промежуточную сделку оформили. Получается, она не завершена и остается нависающим вопросом в переговорном процессе, ведь Статкевич так и не вышел.
Ожидаю, что рано или поздно, может быть, не сразу, не в следующую волну, но его вопрос поднимут. Особенно учитывая, что сторонам придется как-то разрешить проблему этой депортации. С одной стороны, есть несовместимость логистического подхода, который они выбрали, когда людей подвозят к границе и у них есть «окошко», которым воспользовался Статкевич. С другой — Минск все же хочет их депортировать. И тут, конечно, возможны разные решения: людей могут иначе вывозить, например, через Турцию или другую условно нейтральную страну. Так делала Россия, когда своих политзаключенных отдавала в рамках обмена. Либо какое-то другое логистическое решение на земле, когда маршрут был бы проложен так, чтобы не возникало технической возможности у человека вырваться. Даже если он захочет.
Могут предварительно начать брать у людей согласие о том, хотят ли они уезжать. Так, например, происходило с Сергеем Тихановским. Видимо, понимали, что он может выкинуть что-то подобное. Соответственно, у него взяли расписку, что он согласен уехать.
— Допускаешь, что при определенных усилиях американской стороны Николая Статкевича могут выпустить из колонии и не депортировать?
— Еще один вариант, который тоже возможен: американцы будут обсуждать с Минском, что все-таки надо давать людям возможность оставаться. Лукашенко так поступает. Он делает это в отношении других политзаключенных, может быть, менее известных, но это происходит. Людей освобождают в рамках помилования и оставляют в Беларуси. Таким образом, дают им выбор. Они, по сути, могут уехать, если хотят. Насколько знаю, им не ставят каких-то обязательных ограничений на выезд. Они либо могут остаться в Беларуси, понимая, что это значит — риск повторных задержаний, и милиция будет постоянно «сидеть в печенках». Думаю, этот выбор хотя бы можно оговорить на переговорах с американцами, потому что произошедшая ситуация некомфортна для всех.
— Как считаешь, как мог бы измениться процесс освобождения политзаключенных? Все-таки инцидент с участием Николая Статкевича получился довольно ярким, привлек много внимания СМИ. Мы на пороге изменений?
— Они были бы очень естественны, потому что, повторюсь, этот процесс в нынешней форме уязвим к такого рода инцидентам. Он не проработан до конца, поэтому что-то придется поменять. Либо дать согласие, чтобы люди оставались в стране, либо как-то иначе предусмотреть невозможность их вот такого демарша. Ведь, если такое будет повторяться, это имеет потенциал сбить процесс. А если бы что-то случилось на границе? Если бы человек в процессе обмена как-то пострадал, например? Это может привести к действительно некомфортным для всех и разрушительным для процесса ситуациям. Повторюсь, думаю, у американцев есть возможность потребовать, попросить или выторговать у Лукашенко возможность, чтобы политзаключенные оставались в стране. По крайней мере, те, кто согласен.
Все-таки это не что-то уникальное. Многие диктаторы хотят избавиться от своих политзаключенных. Это происходило еще в советские годы с диссидентами. При этом тогда, чтобы процесс сделать необратимым, этих людей еще и часто лишали гражданства. На это Лукашенко пока не идет в отношении депортируемых.
— Он уже полшажочка сделал с запретом менять паспорта за границей.
— Тем не менее человек без паспорта остается беларусским гражданином и может вернуться. Например, взять временный литовский документ, пройти границу обратно, и с ним надо будет что-то делать. Поэтому путь с лишением гражданства, каким бы еще более кровожадным он ни был, логичнее с точки зрения диктаторов. Ведь тогда ты можешь на правовых основаниях сказать: «Ты нам больше никто, раз не гражданин, не пускаем в страну». Для этого людей лишали гражданства, чтобы они не могли вернуться. А вот здесь какой-то половинчатый путь.
В идеале, конечно, чтобы разрешили оставаться, но, допускаю, [власти] могут пойти по более жесткому сценарию. Тех, кто не соглашается выйти, оставлять в тюрьмах на потом, на неизвестно когда потом. А освобождать тех, кто согласен.
Думаю, большинство политзаключенных все-таки согласны на такую принудительную депортацию, если альтернатива этому — продолжение своего, по сути, в наших условиях бесконечного срока в тюрьме. У некоторых политзаключенных была понятная жалоба, что оставалось досидеть пару месяцев, а их выкинули. Но ведь в беларусской ситуации это тоже условность, потому что там, где два месяца, там и два года всегда могут [появиться].
В этом ключе, возвращаясь к первому вопросу, до Статкевича очередь может дойти намного позже, потому что есть еще немало других людей, которые за счастье бы в нынешней ситуации взяли билет до Вильнюса. Но увидим. Повторюсь, эта ситуация не выглядит устойчивой, придется как-то ее менять.
