«Могли курить, закидывать ноги на парты». Ученики начали буллить молодую учительницу, но она не поддалась — как выдержала и что было дальше

23 сентября 2025 в 1758613140
Александра Отто-Кузнецова / «Зеркало»

Михалина - преподавательница беларусского языка и литературы. Для нее это шестой учебный год. И третий, который она работает в Первой беларусской онлайн-школе в Украине. О том, как начинала свой путь в образование, о буллинге, с которым сталкиваются сотрудники школ, а также об уроках в классе и через интернет она рассказала «Зеркалу».

В целях безопасности имя собеседницы изменено.

Михалине 25 лет. Сейчас девушка живет на Балканах, а родилась она в небольшой беларусской деревне. Здесь окончила 11 классов и решила, что хочет учить детей. Повлияла на это ее преподавательница родных языка и литературы. Она открыла тогда еще ученице «мир беларусскости».

С каким предметом она хотела бы знакомить детей, Михалина долго не думала. Поступила в один из областных педагогических университетов. Вскоре начала работать: началось это на четвертом курсе. Студентке нужны были подработки, да и в тот год она получала диплом, и стоило подумать о распределении. И в начале 2020-го беларуска стала учительницей.

- Находилась школа в таком районе, где большинство родителей вело, так скажем, аморальный образ жизни. Достойного поведения от учеников надо было добиваться. Дали, как сейчас помню, восьмой класс (говорили, он самый сложный), и началась моя учительская борьба, - вспоминает собеседница. - Когда только вошла в класс, первое, что услышала: «Ну, 18 ей есть». Почувствовала полное разочарование. К такому я была не готова. На тот момент у меня не было даже педагогической практики, она начиналась как раз перед дипломной. Я знала свой предмет, но не понимала, как работает образовательная система. Получалось, что я хочу показать знания, а дети просто начинают издеваться.

Тот урок ученики Михалине сорвали. Из кабинета она вышла с двумя противоположными чувствами: все бросить или побороться. Дома поплакала и решила дать себе еще несколько недель. Понимала: подростки хотят себя показать. На следующее занятие с ней пошла завуч. Она представила молодую учительницу классу и сказала, что надо ее уважать. Для педагога это было важно, но не очень помогло. Школьники начали ее воспринимать более серьезно, но случалось, что на занятиях дети курили, закидывали ноги на парты, однажды надели ей мусорное ведро на голову.

- Я не очень любила сидеть в учительской, все эти сплетни обсуждать. Мне нравилось взять все, что нужно, и идти в кабинет, где должен быть урок, - останавливается на той ситуации преподавательница. - Пришла заранее, вошла в класс, и в меня прилетело ведро. Думаю, что делать? Я не очень любила жаловаться, поэтому сама провела с детьми беседу. Говорю: «Я, конечно, все понимаю, но перед вами учительница, девушка. Как вы, парни, себя ведете? Представьте, что вашей матери, сестре такое сделали». Стали объяснять: «Это не вам…» Признаться, какие бы там отношения между нами ни были, они никогда не переходили на ты. Всегда было вы. Это удивляло, но извинений я так и не услышала.

Жаловаться коллегам на детей Михалина не любила. Сделала это, только когда эмоционально не выдержала. Учителя в большинстве своем относились к ней с уважением и посоветовали обратиться к классной подростков, та в ответ заявила, что молодая преподавательница сама во всем виновата. Накрывали отчаяние и чувство одиночества. Работать было непросто, но иногда помогали обстоятельства. Например, во время первой смены дети понимали, что в школе находится администрация, поэтому вели себя более сдержанно.

- Ну, как сдержанно… Сидели в телефонах, - вспоминает собеседница. - Бóльшая часть за восемь лет привыкла списывать.

Научить их чему-то, признается Михалина, было нелегко. И все же со временем отношения между классом и молодой учительницей начали меняться в лучшую сторону. Помогала и практичность педагога (некоторые троечники за четверку были готовы посидеть тихо), и заинтересованность детей неожиданным подходом на уроках.

- Я с ними была всегда искренна, когда спрашивали: «Вы за кого: за нынешнюю власть или новую?» - отвечала как думала. За что потом ходила к директору, - с улыбкой возвращается девушка в осень 2020-го. - А еще я всегда разговаривала в жизни по-беларусски. Они видели это, когда, например, мы ехали куда-то в транспорте. И их эта позиция цепляла, потому что они все были пророссийскими. На занятиях рассказывала интересные факты о писателях. Обращала внимание на то, почему беларусский язык оказался в упадке.

Михалина пыталась достучаться до сердец детей, однако в какой-то момент приняла, что не получается, и решила доработать до зимних каникул и уйти. Но в коллективе случилась беда: одна из филологов заболела. Завуч попросила молодую коллегу взять ее учеников. Там были мальчики и девочки с пятого по восьмой класс.

- У маленьких детей другое поведение. Они воспринимают тебя как какого-то кумира. Я с ними искренна - и они искренние. Наши уроки были для них нестандартными, потому что до этого беларусский язык у них преподавали по-русски. По-беларусски было «добры дзень», дата, классная работа, - описывает ситуацию учительница. - Малышей приучали: есть правило - давай, рассказывай. А как он может его рассказать, если не знает беларусского языка? Я этого не требовала. Мы учили лексику. Для меня важно, если ребенок скажет слово, предложение построит. Я хотела научить их разговаривать. Дети почувствовали эту разницу, и им стало интересно. Одна девочка мне даже стихотворение написала.

Так молодая преподавательница осталась в школе до конца весны. А потом еще на год.

«Здесь мне предложили преподавать как считаю нужным, лишь бы было интересно»

На тот момент парень (а теперь уже муж) Михалины был айтишником. Когда началась война, он сказал: «Нужно уезжать». На аргумент, что у нее еще год распределения, сказал: оплачу. Принять предложение девушке было не очень просто, так как ни в какой другой профессии, кроме педагогики, она себя не видела.

- С одной стороны, думала: вдруг у меня ничего не получится в другой стране. С другой - понимала: со мной человек, который дает много гарантий, - вспоминает тогдашние размышления собеседница. - В итоге решила для себя, что вернуться в школу всегда успею. К тому же, если у тебя есть выбор быть свободным… Потому что в школе ты работаешь как раб: у тебя нет свободы слова, твои социальные сети просматривают - завуч, директор и коллеги были на меня подписаны. Когда началась война и молчать стало невозможно, я все, что хотела сказать, забрасывала в сториз Instagram и делала так, чтобы они этого не видели. Дети опять же спрашивали: «А вы за кого?» И удивлялись, что я открыто поддерживаю Украину (большинство учителей были с такой же позицией, но это не озвучивали). У многих учеников родители ездили на заработки в Россию, некоторым в семье говорили: «Если бы не русские, мы бы давно с голоду умерли».

Взвесив в тот период все за и против, Михалина все же согласилась на предложение парня. За недоработанный год ей насчитали 5000 долларов. Она их выплатила и уволилась. А дальше случилось странное, и судьба сложилась так, что она скоро снова оказалась в школе. Это была Первая беларусская онлайн-школа в Украине.

- Я общалась с парнем, который преподает здесь историю. Обратилась к нему за советом, и он меня сюда позвал. Сказал: «У нас ушла учительница беларусского языка и литературы». Объяснил, что это учреждение было основано с целью сохранить предметы беларусского вектора - наш язык, культуру, историю, чтобы дети имели возможность изучать свое, - возвращается к событиям 2022-го девушка. - Ответила: «С большим удовольствием».

В этой онлайн-школе учатся беларусские дети, семьи которых живут в разных странах. Среди них Беларусь, Россия, Польша, Литва, есть парни и девушки из ОАЭ, США и даже Японии. Выпускники получают украинский аттестат, поэтому предметы Михалины у них идут как дополнительные. Но по правилам учреждения их посещение обязательно.

- Первое, что для меня было непривычно, - в обычной образовательной школе у тебя есть программа, и ты должен работать в ее рамках. А здесь мне предложили преподавать как считаю нужным, лишь бы было интересно. Я сама выбираю, как строить урок по языку, какие произведения читать, - рассказывает учительница, которая сейчас работает с 9−11-ми классами. - По языку занятия в первую очередь сделала такие, чтобы дети научились говорить по-беларусски, так как, к сожалению, некоторые не умеют. Мы не буковки вставляем и правила заучиваем, а общаемся. У нас есть, например, тема «Вежливые обороты беларусского языка». И мы их изучаем. Предложения составляем, диалоги. Мое главное правило на уроках - не нужно держать язык за зубами.

На беларусской литературе Михалина предлагает детям современных авторов - Альгерда Бахаревича, Валерия Гапеева, Виктора Мартиновича, Сергея Календу, Владимира Орлова, Людмилу Рублевскую.

- Из классики беру только Короткевича и Мележа «Люди на болоте». По-моему, это лучшее произведение. Там такой сочный, живой беларусский язык. В нем, кстати, так много сексуального подтекста. Дети сначала этого стеснялись, говорю, давайте называть вещи своими именами. И они начали свободно рассуждать. Моя задача - показать, что по-беларусски можно говорить обо всем, - продолжает собеседница. - Почему не включаю произведения Купалы и Коласа? Ученики старших классов знают этих авторов, но не понимают, о чем их творчество. Классики показывают жизнь в деревне, упадок, бедность, печаль, борьбу за лучшую долю. Ученики - городское поколение, и им трудно воспринять тот образ жизни. Им нужна литература нон-фикшн. В общем, если бы в обычной школе изучали не только классику, но и что-то современное, было бы лучше. Ведь новые произведения - они еще и пишутся современным беларусским языком.

На уроки в онлайн-формате Михалина перешла без проблем. Если в обычных классах у нее было около 30 человек, то сейчас - пять-шесть. Говорит, занятия получаются как репетиторство, что способствует лучшему усвоению материала. А что касается визуального контакта, то во время работы дети сами решают, хотят они включать камеру или нет.

- Обычно подростки этого не делают. Не знаю, то ли стесняются, то ли возможности приобрести ее нет. Мне это не мешает, я выучила их по голосам. Главное, чтобы они были включены в работу, - отвечает собеседница. - Единственный минус интернет-занятий в том, что мы не в одной аудитории. А так я очень близка с учениками, мы общаемся в Telegram. В конце года люблю детям задавать вопрос: «Почему ты ходил на занятия? Что узнал?» Помню, одна девочка ответила: «Потому что так надо». Я объяснила, что у них есть выбор, и то, заниматься со мной или нет, должно быть их желанием. За год она все это переосмыслила и теперь, когда уже свободно разговаривает по-беларусски, ответила: «Это благодаря вам».

А еще, говорит Михалина, в их школе проводят занятия по предметам беларусского направления для детей, которые не учатся у них постоянно, но хотят знать родное.

- Такие уроки у нас по субботам, - отмечает она.

«У меня нет диктантов и контрольных»

С буллингом, который был со стороны детей в оффлайн-школе, в онлайн-работе Михалина не сталкивалась. Говорит, что ей с нынешними учениками нужно быть более аккуратной: некоторые из них психологически травмированы. Кто-то пережил уже две эмиграции. Все это учителю нужно учитывать.

- Кто-то очень закрытый, кто-то готов отвечать на вопросы только письменно: не хочет говорить, - описывает она особенности своей работы. - В то же время наши дети живут в разных странах и делятся опытом, как им там. Это интересно.

Еще один нестандартный момент онлайн-занятий - то, как следить, чтобы на диктантах и других контрольных школьники не списывали.

- У меня нет диктантов и контрольных, - удивляет учительница. - Я даю творческие задания. Если ребенок не выполнил его сам, это видно. В начале работы практиковала заучивание стихов наизусть. Кто-то включал камеру, когда рассказывал, а кому-то было проще снять себя на видео и отправить. Сейчас меньше такое использую. Для меня результат моей работы не то, как они напишут диктант, а их коммуникация на беларусском языке.

По словам Михалины, дети - люди очень технологичные и легко вводят искусственный интеллект в свою жизнь. Пользуются им много, но такое, чтобы работа полностью была сделана нейросетями, в практике Михалины встречалась лишь дважды. Хитрость учительница заметила сразу.

- Как понятно? - улыбается. - Через тесный контакт с детьми понимаю, кто из них как думает, кто на что способен. Когда меня что-то удивляло, спрашивала: «Кто тебе помог?» Ученики честно отвечали: «Искусственный интеллект». После занятий выясняли, какие у них были трудности. Разбирали, и человек все переделывал. И там было такое восхищение, что он смог сам. Насчет ИИ объясняю: это хорошая подсказка, я ничего против не имею. Но, подчеркиваю, вы должны учиться думать сами. Нейросети могут облегчать работу, но не делать ее за вас. Например, не знаете, как начать писать - можете спросить, система подскажет.

Сравнивая свой опыт работы оффлайн и онлайн, Михалина говорит:

- В Беларуси, когда приходила из школы домой, говорила: «Положите меня в гроб». У меня было полное выгорание, много усталости. В основном это случалось оттого, что ты много времени не учишь детей, а воспитываешь. Делаешь то, что не должна. А тут у меня страсть. Хочется придумывать новое, показывать, насколько беларусский язык богатый: нет таких чувств, которых он не может передать. Я ищу новые материалы, чтобы детям было интересно, учитывая их возраст. И знаю, что бесследно это не пройдет.